Актриса отыскала свое счастье.
Ее жизнь похожа на захватывающую драму. В сюжете — личностные кризисы, попытки изменить судьбу и поиски новых смыслов. Дина Корзун не побоялась взяться за этот сценарий и стала по-настоящему счастливым человеком. О том, что происходило «за кулисами» этого фильма про жизнь, она откровенно рассказала в интервью PopCornNews.
— Вы снялись в нескольких зарубежных проектах: «Сорок оттенков грусти», «Острые козырьки», «Афера “Фаревелл”», «Посредник». Расскажите об этом опыте. Как попали туда?
— Моим первым зарубежным фильмом был Last Resort. Туда я попала после «Страны глухих». Польский режиссер Павел Павликовский увидел меня и позвал сниматься. Необычный опыт. В 1999 году я впервые прилетела в Англию, познакомилась с продюсерами. Я тогда почти ни слова не говорила по-английски. Импровизировала как могла. Фильм показали в Венеции. Меня увидели американские продюсеры и позвали в «Сорок оттенков грусти», там я тоже играла русскую. Мы получили на фестивале Sun Dance главный приз. Мне везло. Я работала с очень интересными, профессиональными людьми. В Париже мы снимали «Прощальное дело», где главную роль играл Эмир Кустурица.
После этой работы случились «Острые козырьки». Туда я попала по совету моего менеджера. Он из Лос-Анджелеса, но следит за всеми кастингами. Он мне позвонил и сказал: «Тебе надо сходить в Лондоне на встречу с режиссером». Я пришла, как была: с прямыми волосами, в джинсах. Меня сразу утвердили. Снимали мы в Манчестере. Красивые костюмы, интересные партнеры: Киллиан Мерфи, Том Харди — работать было приятно.
— В «Острых козырьках» вы сыграли великую княжну Изабеллу Петровну Романофф. Расскажите об этом образе. Получилось ли, на ваш взгляд, его воплотить?
— Это собирательный образ. Мне кажется, он не соответствует действительности. Русских в западных фильмах показывают злодеями. Изабелла — интриганка, не очень нравственно красивый человек. Но сильная женщина. Играть ее было легко и интересно. Удалось ли воплотить? Наверное. Я не смотрела этот сериал. Мне было любопытно работать на площадке, но сценарий я получила в руки после подписания контракта — там все держится в секрете. Когда получила сценарий, увидела много шокирующих новостей. Подумала: «Неужели так будут снимать? Неужели они так видят русских?» Но контракт был подписан, и работу надо было делать профессионально.
— Что было самым трудным на площадке? Языковой барьер не мешал?
— Проблем не было. Я была готова к работе и английский уже знала достаточно для того, чтобы понимать, что происходит, импровизировать, общаться с профессионалами. В 1999 году было иначе. Съемки в фильме Last Resort стали испытанием. Английский я тогда знала плохо, а режиссер ждал от меня полной импровизации. Было сложно. Он сказал мне: «Размахивай руками, из своих 40 английских слов составляй 120 фраз, пытайся донести смысл».
Фото: Лиля Фридман
— Какой из своих сыгранных образов вы считаете самым удачным?
— В «Стране глухих». Это был мой дебют в кино. Там как-то все сложилось. Роль требовала разнообразия актерских приспособлений, инструментов. Можно было показать все, что я умею. Еще мне нравится мой образ в сериале «Женский роман». К сожалению, этот проект быстро «спрятали» и не позволили показывать его на центральных каналах. Видимо, для того, чтобы не напоминать людям о дефолте 1998 года.
— Отличается ли работа с зарубежными режиссерами от работы с отечественными? Чем?
— На самом деле ничем. Языковой барьер, конечно, есть: сначала нужно переводить все для себя на русский, потому что я не владею свободно английским. Я перевожу в голове все, что мне сказали, потом реагирую на это, потом предлагаю разные варианты. С творческими людьми все равно, на каком языке работать, с переводчиком или без.
— Хотели бы вновь поработать с иностранными компаниями? Почему?
— Как сложится. Я хотела бы работать с творческими людьми, которые любят свои проекты, вкладывают в них душу. Неважно, российские это режиссеры или зарубежные. Я различаю людей не по паспортам, принадлежности к стране, расам или цвету кожи — мы все уникальные, удивительные души, частицы единого источника, который распределяет энергию таланта. Если люди творят что-то важное, вкладывают туда все свое сердце, неважно, на каком языке они говорят. Главное — чтобы это приносило пользу людям, отвечало на какие-то очень важные жизненные вопросы, заставляло зрителей думать, чувствовать, мечтать, становиться лучше.
Фото: Влайку Станислав
— В театре «Практика» 2 марта состоялась премьера музыкального концерта-монолога «Как я пришла в сознание». Что это за формат? О чем он? Доводилось ли вам ранее играть в подобных жанрах? Является ли эта постановка отражением вашего внутреннего состояния и ощущения?
— Для меня это очень важный спектакль, он какой-то программный, как манифест. Я рассказываю разные истории из своей жизни: и смешные, и сложные. Но главный посыл заключается вот в чем: мне хочется передать, что я благодарна жизни за все сложности, испытания, вызовы. Благодаря им я научилась вставать и идти вперед, стала лучше, сильнее, светлее. Для нас это дорогая работа, в нее вложено огромное количество сил, личных семейных средств. У нас нет спонсоров, продюсера. Это не коммерческий проект, это служение. Мне кажется, спектакль может иметь терапевтический эффект, особенно для молодых зрителей. Сейчас такие времена во всем мире. В нашем спектакле мы рассказываем о трудностях этого мира, о том, что он никогда не будет идеальным — он так устроен, это его законы.
Мне, как актрисе и создателю спектакля, безусловно, приятно, что билеты на апрельские показы раскупили за несколько часов, как только они появились на сайте. Я остро чувствую, что у зрителя есть потребность в таком спектакле, в глубоком, болезненном, честном диалоге. Я приглашаю читателей PopCornNews на показы 10-11-12 мая.
— Является ли эта постановка отражением вашего внутреннего состояния и ощущения?
— Постановка имеет отражение моего настоящего состояния, взгляда на мир. Это — прожитый опыт, реализованный. Я делюсь только самым лучшим. В качестве терапии мне этот спектакль не нужен — я все уже прожила, прошла этот путь. Мне действительно кажется, что это может быть важным служением, поможет другим людям.
— С какими сложностями пришлось столкнуться на репетициях?
— Сложностей очень много. Технические: заказ декораций, костюмы, контракты. Я человек творческий, не хотелось подобным заниматься, но приходилось осваивать все тонкости. Но ничего страшного, все будет хорошо, все получится. Я в это верю. Мне кажется, этот спектакль нужен, и поэтому все больше людей нам помогают. Как только я начинаю рассказывать, для чего он, сразу же люди встают рядом. С нами работает замечательный хореограф Евгений Раев, человек, который следит за тем, чтобы полтора часа я была на сцене и никому не наскучила. Это сложная задача. Все должно быть настолько неожиданно, как будто кружится многогранный бриллиант. И мне в этом все помогают и режиссер Глеб Черепанов, и наш продюсер, мой муж Луи Франк.
Фото: Влайку Станислав
— Отечественный прокат испытывает определенные трудности. На экраны перестали выходить зарубежные блокбастеры. Как вы считаете, сильно ли это ударило по кинематографу?
— Да, действительно, ситуация глобально меняет мир и потрясает всех. Ушел западный рынок: Disney, Netflix. Но ничего страшного! Мы потерпим. Все потом как-то определится. Нашему отечественному кинематографу какое-то время придется сложно, потому что прежде все было основано на взаимопроникающих процессах: и прокаты, и реклама, и средства, которые вкладывались западными предпринимателями. Это такой момент серьезный. Очень важный, адресованный в будущее. Неизбежная ситуация, продиктованная свыше. Противостояние двух миров, двух культур. Я верю, что этот процесс закончится победой разума и правильных смыслов. Все, что сейчас происходит, неизбежно и отражается в кинематографе. Мы переживем! И не такие вещи переживали.
— В 2005 году, после работы в Голливуде, вы отправились в Непал работать волонтером в детский дом. По вашим словам, для того, чтобы справиться с «внутренним кризисом». Удалось? Что вам дала та поездка?
— Так необычно это все случилось, нежданно-негаданно. У меня тогда было ощущение, что я нахожусь на какой-то вершине, на пике — у меня не было развития. Поездка действительно помогла мне найти новые горизонты и увидеть новые смыслы.
— Из-за чего начался тот самый кризис? Последствием чего он был: выгорания, трудной работы в Голливуде, или просто все накопилось?
— Все как-то накопилось наверное. Мне казалось, что происходит внутренняя стагнация, использование и эксплуатация внешних ресурсов. И положение есть, и карьера, и теперь нужно только все повторять, выпускать штамповки. Был кризис внутренней мотивации.
— Что можете сказать о своем душевном состоянии сегодня? Что позволяет вам оставаться на плаву, «в ресурсе»? Поделитесь секретами.
— Сейчас я ощущаю, что нащупала какое-то состояние бездонное. Оно положительное – без конца и края. Это состояние служения — оно не для себя, лично мне и творчеством не хотелось бы заниматься, и выходить на сцену, но я буду это делать, потому что появилось совершенно другое отношение. Это про возможность отдавать. Много чего есть: и огромный человеческий опыт, и материнство, и жизнь с представителем другой культуры, и взлеты, и падения. Это нужно реализовывать через творчество, потому что этот багаж дал Всевышний. Оставаться в ресурсе помогает какая-то новая парадигма, понимание того, что и талант мне не принадлежит, приходит от единого источника. Я включена в общую систему, я — просто маленькая частичка, маленькая искорка этого великолепия вечного. Тут мы все друг другу служим. Это внутреннее понимание — вечный ресурс.
Фото: Лиля Фридман
— Вы стали соучредителем фонда «Подари жизнь». Как возникла идея?
— Все началось еще в 2005 году. Мы присоединились с Чулпан к группе волонтеров, которые уже много лет помогали врачам. Они занимались и донорством, и сбором денег, и рассказывали обществу о важности помощи детям, болеющим раком. Мы тогда сделали первый благотворительный концерт, собрали средства на покупку аппарата. Это кардинально изменило мою жизнь и взгляды. Случилось все после приезда из Непала. В благотворительность идут люди, которые настолько небезразличны, настолько включены в служение, что не мыслят своей жизни иначе.
— Что вам дала работа в этом фонде? Сделала ли вас сильнее в моральном плане?
— Меня тогда удивили врачи-онкологи — невероятно светлые люди, неравнодушные, готовые служить детям, помогать им и в праздники, и в выходные, и поздно вечером. Меня поразил мир, который приоткрылся. Все остальные проблемы исчезли.
— Расскажите о работе с Чулпан Хаматовой. Поддерживаете ли связь сейчас? Что с ней происходит в Латвии? Как она живет там?
— Так случилось, судьба нас как-то свела с Чулпан. Мы общались только по делу. Не было между нами большой дружбы. Мы с ней практически не поддерживаем никаких отношений уже лет пять, наверное. Только по работе. Не знаю, что сейчас происходит в ее жизни.
— Как относитесь к уехавшим звездам?
— Люди уезжали из страны в разные годы и по разным причинам. Мы не знаем всех обстоятельств. Я никак не могу это осуждать. Могу отвечать только за свой выбор. Моя семья здесь.
— Что думаете о культуре «отмены», которая активно развивается в России сегодня? Оправдано ли «отменяют» звезд: Лию Ахеджакову, Дмитрия Назарова, Аллу Пугачеву?
— Все это очень сложные темы. Не понимаю, как это можно называть культурой «отмены». Культуру «отменить» нельзя: если фильмы, которые сняли, уже стали классикой, традицией, то они все равно будут жить. Времена изменятся, и каким-то образом эта ситуация разрешится. В этом нет никаких сомнений, потому что в этом мире нет ничего вечного. Я верю, что в России все будет хорошо! Люди пересмотрят свои решения и мнения.
Фото: Лиля Фридман
— Вы — мама троих детей. Старшего сына родили, будучи студенткой. Как вам удалось совмещать воспитание ребенка и учебу? Это ведь запросто могло вам помешать построить карьеру.
— Я родила сына в 19 лет. Параллельно училась. Это было тяжело, без помощи мамы я бы не справилась. Мама меня поддерживала, помогала воспитывать Тимура, переехала в Москву, посвятила свою жизнь семье.
— Какие ценности прививаете детям?
— Самая главная ценность, которую я прививаю детям: жизнь — это радость, человек живет в избытке радости, когда находится в гармонии с миром. Мир никогда не будет идеальным и будет всегда подбрасывать испытания для того, чтобы мы становились сильнее и лучше. Мы с мужем занимаемся духовными практиками, поэтому передаем это и детям. Они знают, что такое молитвы, медитации, как уравновесить себя. Это очень важно в современном мире.
— В браке с Луи Франком у вас появились Итала и София. Каково это — воспитывать детей с мужем-иностранцем? Отличаются ли ваши менталитеты? Как находите компромиссы?
— Людям с разными менталитетами сложнее в таком важном деле, как воспитание детей. У нас были разные понимания: что важно для наследников, что неважно. Мое советское прошлое оказывало большое влияние на то, какие ценности нужно прививать детям: целеустремленность, духовность, внутренняя чистоты, умение дружить. Многие традиционные ценности — из прошлого. На Западе это не так важно. Поэтому мы с мужем иногда спорили. Но теперь наконец у нас сложились доверительные отношения. Все проблемы решаются быстро.
— Какое достижение считаете самым главным?
— Как-то так сложилось, что по жизни нужно играть несколько ролей: я — дочь, жена, мать, общественный деятель, актриса. Тут невозможно выделить одно главное достижение. Сказала бы так: я сохранила семью — это очень непросто в современное время, это труд. Нужно защищать свои интересы, но при этом уметь слышать чувства другого человека. Конечно, у меня бы не получилось, если бы рядом со мной не был такой замечательный человек, как Луи. Его главное достоинство — юмор. Он умеет из любой сложной ситуации выйти в одну секунду благодаря этому качеству. Думаю, еще очень важно, что мы с мамой и детьми выстроили светлые, доверительные, любящие отношения.
Фото: Влайку Станислав
— Какие у вас планы на будущее? Хотели бы что-то изменить в своей жизни?
— У меня есть планы на будущее. С успехом прошли премьерные показы «Как я пришла в сознание» в марте. На апрельские показы билеты раскупили в первые же часы. В продаже уже появились билеты на май. Даты новых показов моего спектакля буду обязательно анонсировать отдельно в своих соцсетях. Подписывайтесь, делитесь впечатлениями, буду рада читать ваши отзывы о спектакле – мне важно понимать, что меня услышали. Я в целом соскучилась по своему зрителю и по нашему общению.
А в самом ближайшем будущем очень бы хотелось отправиться на гастроли и показать «Как я пришла в сознание» зрителю не только в Москве. Я это планирую и на это медитирую. Что бы я хотела изменить? Я, надеюсь, прожила жизнь до половины и очутилась в каком-то очень светлом состоянии. Понимаю: дорогу осилит только идущий, нужно делать то, что ты делаешь, и будет как будет. Научилась принимать жизнь и людей такими, какие они есть. Я сейчас нахожусь в хорошей точке: в своей любимой стране, рядом с любимой семьей, занимаюсь творчеством — тем, что у меня лучше всего получается.
— Вы счастливый человек?
— Абсолютно счастливый человек. Я понимаю, что счастье — это внутренняя категория, для нее не нужно ничего внешнего. Счастливым можно быть даже в очень сложных обстоятельствах. Все зависит от внутреннего отношения к жизни, обстоятельствам. Стараюсь не потерять сострадание каждый день, когда нас провоцируют знакомые и незнакомые люди. Нужно просто помнить, что мы сюда пришли не для того, чтобы наслаждаться, а для того, чтобы учиться. Такое отношение к жизни делает меня по-настоящему счастливой! Я не завишу от обстоятельств.
Источник фото: Лиля Фридман
Автор: Юлия Чубакова Ольга Тарантина
